Ода Великому и Могучему

Всегда любил визуализировать национальные научно-культурные наследия как большие старинные сундуки. С книгами и свитками, с нотами и либретто, научными диссертациями, графиками и диаграммами, как совсем ветхими и запылёнными, так и сияющими новизной. В один заглянешь — весельчак Рабле и тоскующий Элюар, в другом — монументальный Гёте с вычурным Гессе или зубодробительным Хайдеггером, в третьем романтик Сервантес да жизнелюбивый Лорка, ещё дальше — титанический Вилья́м наш Шекспир с пронзительным Диккенсом. Есть, правда, и совсем не сундуки, а вовсе даже коробочки, заглянешь в замочную скважину — а внутри, кроме указа рийгикогу об очередном ущемлении прав неграждан или рекомендацій з вiдгодiвлi підсвинків та утримання кнурів-плідників, и глазу-то зацепиться особо не за что…

О рефлексии

Хуже рассудительного и интроспективного злодея может быть лишь категоричный и самоуверенный праведник.

Картинка «просто так». Любимый русский Донецк, май 2025. Так-то текст тоже навеян воспоминаниями об Украине и о беседах с теми, кто там остался.

Вальс-бостон

И опять немного ностальгического о преданьях старины глубокой.

Студентами мы, инязовцы, резиденты общежития № 4 на Рудакова, по понятным причинам сильно недолюбливали посторонних гостей мужского пола, увивавшихся вокруг нашего женского цветника, словно взволнованные нектарными ароматами пчёлы.

И тот дождливый осенний вечер 1998 года исключением не стал.

Выпускники

Петербургские выпускники сейчас любуются Алыми Парусами, а мы, старшее поколение, украдкой промокая повлажневшие глаза, вспоминаем собственные выпускные (Когда это было?.. Сколько-сколько?.. Тридцать два года назад?.. Нет, правда, мы что, уже такие старые? Не верится…)

Работа известного в узких кругах карикатуриста Юрки Ключникова (ручка, тетрадка, 1991, фрагмент)

Прощание

В предыдущий раз я был дома девять лет назад, весной 2015-го.

Сперва был долгий путь из Одессы на восток, по разбитым дорогам со множеством блокпостов (яркой приметой тогдашнего анархического времени) — местами с явно кадровыми военными, местами с какими-то мутными попандопулами в драном камуфле, словно из «Свадьбы в Малиновке», с потрепанными красно-чёрными бандеровскими флагами и кружечками для сбора подаяний, а напоследок — натуральная таможня на въезде в Мариуполь, где говорящие на чужом языке до зубов вооружённые хмурые люди с нацистскими рунами на шевронах обыскали мою машину и проверили документы куда дотошней, чем это делали европейские погранцы с таможенниками вместе. Спасибо местной прописке, «пэрэвирка була успишна» и въезд таки «дозволылы», после чего я заспешил домой, на Левый.

Социальная мимикрия

Типаж наверняка известен всем. Весь такой из себя брутальный, оперативно-тактический, опасный парень, в ближайшую Пятёрочку за кефиром он ходит строго в «Горке» с самодельными, но очень грозными нашивками, и с такой же раскраски рюкзаком. Вроде бы всё на месте — и разгрузка, и высокие берцы, и кожаные митенки, ротвейлер приплясывает на строгом ошейнике, а противоосколочные очки сдвинуты на лоб. Но в чём-то все же чувствуется неуловимая фальшивинка. Выдаёт её то ли неискоренимое робко-пуделиное выражение глаз, то ли неуклюжая походка маминого увальня. Я долго думал, кого же мне эти ребята так напоминают. И понял наконец. Журчалок. Тех самых безобидных, которых за характерную покровительственную окраску называют ещё осовидными мухами 😊

Автор фото: Mikhail Sokolov 

Культурный отдых

Сияет солнечный и тёплый, почти жаркий, даже по одесским меркам, апрельский день. На лавочке в Михайловском сквере, подставив морды солнцу и сыто щурясь, сидят трое.

С трудом очнувшись от приятного забытья, тот, что посередине, подозрительно оглядывается по сторонам и, путаясь в галстуке, извлекает из внутреннего кармана строгого двубортного пиджака плоскую чекушку недорогой водки. Второй достаёт из бокового пиджачного кармана полиэтиленовый пакет кулёк, вытряхивает оттуда три мягких пластиковых стаканчика, сдувает крошки, шарит в кармане ещё немного и являет своим компаньонам немного помятый сырок «Дружба» с кусочком нарезного батона, разворачивает. Все трое ещё раз сторожко крутят головами — попасться на глаза случайному полицейскому неохота, штрафов за распитие в общественных никто не отменял.

Тепловатая водка с неслышным бульканьем проливается в мятые стаканчики, сырок разорван нетерпеливыми пальцами на три части. Х-хух!..

И снова тишина, только птичня чирикает, и снова три безмятежных лица подставлены ласковому южному солнцу.

До конца обеденного перерыва ещё ровно двадцать минут. До сегодняшнего дня ещё ровно десять лет.

Начальник отдела агентирования, старший экспедитор и ещё один (пожелавший остаться инкогнито) сотрудник одесского филиала крупнейшего горнорудного холдинга страны не спешат обратно в постылый офис... )

Подушка с эффектом памяти

"А помнишь, как мы весной 98-го в Донецке, у Влада на ЦОФе три дня квасили? С Серёгой? Ага, помнишь, да? Жарили картошку, а назавтра снова жарили картошку, ну и на третий день тоже жарили картошку, потому что особо ни на что больше не хватало (кроме полупалёной рутченковской, ясен перец)?.. А как потом собирали бутылки по всей квартире, чтобы на электричку в Мариуполь наскрести? Да-ааа... были же времена?.."

Купить, что ли.

Снегопад

Идёт снег, иду домой, смеркается. Навстречу по тротуару семенит какая-то старушка с культурным и одухотворённым лицом эрмитажной смотрительницы, вдруг останавливается передо мной и что-то мне эмоционально говорит. Торможу, достаю из уха наушник, переспрашиваю — «простите?..» — «Красота ведь какая кругом!», повторяет дама. «Вы посмотрите только! Как прекрасен летящий снег в огнях фонарей! Как это всё изумительно! А вы — показывает на наушники — и не видите ничего вокруг!» — «Ну как же», возражаю. «Смотрю-то я глазами, а ушами — слушаю, и в общем даже неплохо получается оба эти дела совмещать». — «А слушаете небось лапшу всякую, что вам рассказывают!» — «Ну почему обязательно лапшу? Музыку слушаю. Хорошую». У старушки будто лампочки в глазах засветились. — «И что, сочетается?» — спрашивает уже мягче и с интересом. — «Ну а как думаете — Концерт № 4 Фа минор „Зима“ Вивальди со снегопадом сочетается или так себе?» — У собеседницы в глазах — уже восторг и прямо таки гордость за меня. — «Да, это превосходно! Извините, что побеспокоила. Я думала, вы радио какое-нибудь слушаете. С наступающим вас!» — «Да что Вы, какое тут беспокойство. Вас тоже с наступающим!»

Питер такой Питер!

P. S. Не стал признаваться бабушке, что на самом деле слушал Rob Zombie. Ну зачем огорчать хорошего человека?..

Самый петербургский сезон

За окном — депресняк, тяжёлые тучи, промозглая сырость, колотун. Ветер снова и снова швыряет жмени ледяного дождя в блестящие лысеющие кроны, а те покорно кланяются, кланяются, кланяются и неразборчиво шелестят в ответ. Ветер гонит по тротуарам нахохленные фигурки в блестящих мокрых плащах и ржавые листья. Листья кувыркаются по асфальту, облепляют людей, дома, припаркованные под окнами машины, уныло кружатся над безлюдной детской площадкой, едва различимой в сумерках. Приближается довольно скучная пора, стоит ноябрь уж у двора, и уже монотонно барабанит бесконечными слезами в карниз, загодя тоскуя об угрюмой полутьме и серости на ближайшие полгода. Север — это Север, такие дела.

Но дома — сухо и тепло, даже слишком, отопление жарит вовсю. Едва теплится выкрученный на минимум желтый торшер, и спальня пропадает в полутьме. Часы на стене тикают чуть слышно, тише холодных слёз за окном, и ещё вопрос, что из них быстрее убаюкает.

Спасибо удалёнке, завтра рано не вставать, и даже поздно — тоже нет нужды (суббота же). Вечер переползает в ночь, пора уютно укутываться в одеялко и читать, читать, читать...

Кризис среднего возраста

О нем много говорят, и многие хотели бы понять, что это (я тоже). Наблюдаю, размышляю.

Увы, не только лишь все умеют с достойно поднятой головой встретить и принять принципиально новый, осенний сезон жизни — эпоху-когда-встречные-девушки-тебе-уже-не-улыбаются. Потому что тебе как минимум уже давно за сорок, а вообще-то и полтинник не за горами. И дети подросли, и морда, как у бассет-хаунда, подобвисла, и ремень отпущен до предпоследней дырки; седины в щетине все больше, а бес в ребре всё ленивей. День ото дня «всё чаще хочется гулять не за столом, а старым тихим парком, в котором в сентябре уже не жарко, и молодости листья не сулят». У кого есть чувство острого неутолённого голода к жизни, ощущение, что молодость ещё не отдала всё, некогда обещанное — те предпринимают лихорадочные попытки вскочить в последний вагон. Зачёсывают три с половиной крашеные волосины на лысину, набивают внезапный партак на голень, покупают смешную в наши-то годы кожаную косуху, б/у мотоцикл, билет на Ибицу, тусят по впискам и клубешникам, сально хватают студенток за огузок. Выглядит это потешно, но грустновато и немного несовместно с цитатой из Горького про Человека и гордость. 

Ведь в выигрышной позиции оказываются таки не они, а те, у кого самые активные и деятельные лет эдак двадцать-тридцать жизни — как раз плавно подходящие к концу — были не энергичным бегом по карьерной лестнице и даже не чередой бесконечных удовольствий, но оставили после себя хоть что-то разумное, доброе, вечное. Я не достаток имею в виду: пусть в квартире стоит всё тот же некогда дефицитный югославский гарнитур, «Горизонт» с выцветшим кинескопом и бабушкина этажерка, это не беда. Куда важнее, если у тебя выросли прекрасные дети, и если живёшь ты именно там и с тем, где и с кем мечтал жить. Это даёт приятное удовлетворяющее ощущение, что все эти годы ты не в унитаз смыл: утром работой, вечером телевизором, по пятницам пивасиком. В противном же случае будущее пугает до усрачки и прогноз неблагоприятен — безблагодатнее одинокой и ненужной старости сложно что-либо представить. «Ты всё пела? Это дело: так поди же, попляши...»

О нытье

Читал на «Арзамасе» про польскую культуру и менталитет, добрался до абзаца про склонность к нытью, который тут и процитирую:

«Поляки обожают ныть. На комплимент «Ты сегодня так хорошо выглядишь!» последует реакция: «Да нет, что ты, я не выспалась, мешки под глазами, да и блузку не успела погладить, потому что опаздывала на работу, а тут еще и автобус из-под носа уехал». На вопрос «Как дела?» принято отвечать stara bieda («все по-старому плохо»), szkoda gadać («жаль слов») и тому подобное. Ламентациями пронизана вся польская культура и контркультура, достаточно вспомнить композицию Казика Сташевского, лидера легендарной группы Kult: «Не могу жить без жалоб» («Nie mogę istnieć bez narzekania»).

сайт "Арзамас"

В этом смысле польская культура противоположна, например, американской, в которой не принято с воодушевлением описывать тяготы жизни первому встречному. Ответ «Все хорошо» поляка скорее насторожит и будет воспринят как неискренний. Зато «Лучше и не спрашивай» — отличный повод тут же обрушить на спросившего весь груз своих проблем. Социологические и психо­логические исследования показывают: на людей, радующихся жизни, в Польше смотрят как на милых, глуповатых и наивных, а постоянное недовольство вписано в культурный код и служит налаживанию социальных связей и более глубокому общению.

Жаловаться (narzekać) принято на цены, политику, чиновников, систему образования и здравоохранения, транспорт (особенно достается Польским железным дорогам), погоду, климат, соседа, работу или ее отсутствие, шефа, запрет торговли по воскресеньям… Список можно продолжать бесконечно...”

Ёлки-палки, а мы же с поляками, оказывается, родные братья!

Я нигде больше не встречал такого количества здоровых людей в расцвете лет, как у нас, обожающих сидеть дома на диване и бесконечно жаловаться, как в мультике «Ах и Ох» — насколько всё вокруг плохо, тяжело, неудобно, несовременно, сложно, дорого, сыро, криво, убого, шумно, жёстко, хлопотно, далеко, тесно, трудно, бездарно, уныло, жарко, скучно, холодно, капает, сквозит, душно, скользко, неприбранно и конечно же, попросту кем-то разворовано. Потому что миллион долларов и трёхкомнатную на Арбате отчего-то хорошему человеку никто не дарит, сволочи эдакие, ну как теперь можно жить, и главное, зачем?..

Вокруг много других стран, где жизнь намного труднее, и где с избытком хватит, на что пожаловаться и побурчать. Но скажите мне, где ещё люди отдаются этому занятию настолько увлечённо и самозабвенно, и уделяют ему так же много времени, как у нас в России, особенно в самых крупных и зажиточных мегаполисах?..

Конечно, надо стараться находить в этом положительные стороны. Например — оптимист или, как говорят буржуи, человек с positive thinking будет всегда в выигрышном положении по сравнению с подобными страдальцами и обиженцами. Хотя — так себе утешение. Фигня, в общем. Жить с такими нытиками — действительно радости мало…

Ой, а это уже и я сам жалуюсь?

Ну так а с другой стороны — что ж я, не русский человек, что ли?..

Два раза в одну реку

Какое горькое заблуждение — верить в то, что приехав в страны и города, где был когда-то юн и счастлив, сможешь в них по-настоящему вернуться. Не сможешь. Это будут уже совсем другие места, прошлая жизнь ушла навсегда, возврата к ней нет, не будет и быть не может, просто никак, ведь «два раза в одну реку не войти» и так далее. Печально, но банально, да?.. Тем печальней, что ведь когда-то старшие уже говорили (а ещё более старшие и мудрые — писали в книгах) нам об этом много, много раз, и всё это пролетало мимо наших ушей. В один непрекрасный день каждому суждено открыть эту грустную истину для себя самостоятельно. Ужаснуться, отчаянно затосковать. Попытаться рассказать близким. И осознать, что нашим детям и внукам, в свою очередь, тоже это все скучно и непонятно, и они так же легкомысленно пропустят наши слова мимо ушей, как делали в своё время мы.

Колесо времени - оно такое.

Arbeit Macht Frei

Вся наша жизнь — беспрестанное нащупывание тонкого баланса между «должен» и «хочется». Без первого не будет второго, это же очевидно. Без садистских рассветных будильников, школьной и институтской зубрёжки, а чуть позже — корпения в занудных отчётных таблицах и офисной переписке, ночных бдений на судах и причалах, бумажных схваток с партнёрами, жёстких и изматывающих — не заработаешь ни копья, не обретёшь собственной крыши над головой, не добудешь хлеба насущного днесь, не заведёшь семью, и в целом, «не позволишь себе». Но крайности, как водится, плохи в обе стороны. Искренне жаль как тех, кто влачит праздное и ненапряжное, но одновременно жалкое и полунищее существование, в вечных поисках халявки и дешевки, так и других — трудоголиков, выпучивших глаза, закусивших удила, откладывающих пухлое бабло и мирские радости когда-нибудь на потом, после выхода на пенсию по инвалидности, после упокоения дряхлой развалиной на койке кардиологического стационара.

Как понять, где золотая середина? Элементарно.

Дураки — как те, кто впахивает и зарабатывает больше тебя, так и те, кто меньше 😊

Челюсть сластолюбца

Читать обожал с раннего розового детства, поэтому неудивительно, что определённые моменты в старых приключенческих романах эпизодически озадачивали невинного советского младшеклассника. Лучше всего запомнилось, как подвис на выражении «тяжёлая челюсть сластолюбца» в описании одного из отрицательных героев — то ли у Дюма, то ли у Сабатини, а может, и у Конан Дойла. При чем тут вообще сладкое, напряжённо размышлял я. Догадка озарила внезапно. Должно быть, речь о человеке, который вместо того, чтобы экономно рассасывать карамельки до полного их исчезновения, нетерпеливо и жадно их разгрызал, вот и поднакачал себе таким манером массивные жевательные мышцы! Зато и зубы наверняка угробил… С этой мыслью огорчённо вздохнул и продолжил чтение.

Китайская чумка №3

Снова к модной теме — китайской заразе-2020.

Она ведь уже далеко не первая и не вторая, так что вот вам пара реальных (клянусь моей треуголкой!) историй из моей агентской жизни — о прошлых хайп-эпидемиях.

Дальше будет много букв.

Свои среди ...своих

Как мы, всё-таки, забавно устроены. Дома нам дела нет до наших соседей, но стоит отъехать подальше, как встреча с земляком, и даже не совсем близким, вызывает такое умиление, ну просто ня и сюсюсю ))

...Петербургский порт, летний вечер, судно готово к выходу в рейс, идет иммиграционный контроль. Сидя за большим столом в кают-компании, пограничники перебирают толстую стопку паспортов, к столу выстроилась очередь моряков на фейс-контроль. Я сижу между погранцами и капитаном и с трудом подавляю зевоту — как обычно, с ночи не спал, всё как всегда. Внезапно в куче паспортов замечаю такие знакомые вишнёвого цвета корочки с квадратным орлом и надписью pașaport. Поднимаю глаза — у стола стоит старший помощник капитана, сосредоточенно предъявляет погранцам свой фейс. Первую строчку известного молдавского хита я выпаливаю на автомате — frăţică, tu eşti moldovan*?.. Тот оглядывается с недоверием, видимо, сомневается, правильно ли расслышал. С большим трудом медленно подбираю подзабытые слова, на дико ломаном молдавском продолжаю спрашивать — unde-va eşti? Ce oraș traiești? — глаза у старпома становятся с пятирублевую монету. — Chişinău… отвечает неуверенно. — Ah, Chişinăul meu, dragostea mea… Старпом не выдерживает и радостно хлопает меня по плечу, от волнения забывая про погранцов и сбиваясь со вполне хорошего русского на ломаный. «Братишка, как ты знаешь?..»

Как я знаю что? Кишинёв? Мээээй…**)) Очень хорошо. Столько раз там бывал за последние двенадцать лет. Так отчаянно скучаю по нему. Он мне так часто снится. Яркий и шумный бульвар Штефана чел Маре, тенистые улицы Букурешть и Василе Александри, восхитительное каберне, лучшая в мире кухня, убойный запах роз и самшита в парках Трандафирилор и Рышкань, весёлая Чокана, безбашенная Дурлешть. Добродушные и приветливые, как-то очень по-балкански бесшабашные местные жители. Небогатый, неброский, непричёсанный, местами грязноватый, но очень зеленый, теплый и невероятно уютный город, к нему прикипаешь всем сердцем, сразу и насовсем. Ну и как его можно забыть? Кишинёв, родной мой Кишинёв, через недельку увидимся с тобой снова. Очень жду!..

--
* «Братан, ты молдаванин?.. А сам откуда? В каком городе живешь? — Кишинёв... — Ах, мой Кишинёв, любовь моя...» (молд.)
** Молдавское междометие «мэй» не имеет адекватного перевода на другие языки 😄

Une Femme Seule

Один из многих мимолетных моментов в жизни, внезапно ярко запавших в память.

Горловка, середина девяностых, угол Победы и Гагарина, у Индустриального техникума. Я на пару минут сажусь в машину к довольно случайно знакомому бандиту из енакиевских — подобной публики тогда хватало, хотя и её отстрел уже шёл полным ходом — о чем-то там поговорить.

О людях и об остальных

Думаю, в зрелом возрасте — после сорока и далее — определённое количество людей испытывает чувство неловкости или стыда за те или иные свои взгляды и настроения в молодые годы. Как минимум, те из нас, что в принципе склонны к какой-то рефлексии и самоковыряниям.

Вполне возможно, не за общее, ткскть, направление и приоритеты, но как минимум за резкость, радикализм и горячность — все то, что свойственно неразумной, но категоричной юности.

Молодыми и глупыми мы можем все грубо упрощать, на словах раскрашивать все в чёрный и белый, злобно обличать в своих бедах и проблемах — кавказцев, американцев, украинцев, монархистов, мусульман, масонов, либералов, парикмахеров и кого угодно ещё.

Но есть все же разница.

Слова — это одно, а дела- уже другое.

На словах мы можем запальчиво призывать на голову недругов страшные проклятья; это обычно некрасиво, но в общем нормально.

А вот то, как мы себя ведём на деле, и есть главное.

Думаю, многие помнят это жуткое второе мая в Одессе. В момент, когда началось массовое убийство куликовцев, даже их оппоненты мгновенно разделились по довольно характерному признаку. Одни цинично и жестоко добивали раненых, вторые ужаснулись и попытались их спасать. Да, да, вторых тоже хватало, уж не знаю, сколько именно, но они были.

В этом-то основной водораздел между людьми и нелюдью и пролегает.
И в этом-то разница между теми, с кем есть смысл снова и снова пытаться разговаривать, и теми, с кем вообще бесполезно.

p.s. Да, это было не про Одессу-2014 сейчас. Это про нас и про них вообще.

Новая жизнь

Всё чаще и чаще по интернетам шумят о переломной эпохе, в которую мы якобы вступили обеими ногами. Идеологи «нового мирового порядка» взахлёб рассуждают о переходе от классической эры потребления к новому, посткапиталистическому обществу, «шеринговой экономике» (sharing economy), где больше не будет нужды покупать вещи, достаточно будет получать к ним эпизодический доступ. Или, если проще, где временное пользование придёт на смену полноценному обладанию.

В очередной статье на ту же тему, достаточно типичной, много букв, но если вкратце — не гонись за достатком, не копи на квартиру, просто снимай чужую, и тогда будет проще перепорхнуть дальше при перемене места работы. Не собирай на машину, используй такси или каршеринг. Даже тёплое пальто можно будет вскоре арендовать, не становясь его реальным собственником! [это если не считать маниловщины про бесплатное электричество из ветрогенераторов — явно написанной закоренелыми гуманитариями — но об этом не сейчас]. Короче, лети по жизни легко, не парься о достатке, не обременяй себя излишним, живи сегодня, йоу.

По-моему, тут налицо явное передёргивание.

Квартир, машин или тёплых польт — в любую самую что ни на есть постиндустриальную эпоху — на тыщщу населения необходимо ровно столько же, сколько и раньше; все, что меняется — это их реальные собственники и, в долгосрочных масштабах, настоящие выгодоприобретатели. Их всё меньше, но каждый из них — ещё жирнее, чем раньше.

А новый, так называемый постиндустриальный человек — всего лишь дешевеющий юнит, окончательно расчеловеченный до временно коптящего небо расходного ресурса. Голым в этот мир пришёл, голым и в могилу сойдёт, ничего не оставив ни своим детям, ни даже себе самому на старость — после того, как на пенсии станет нечем оплатить съёмную хату, кредиты, дошик в одноразовой пластиковой миске и поношенное, но по-прежнему чужое пальто...