Майский день в конце XX века

Середина мая, пятый курс, солнце жарит вовсю. Я курю на балконе «четвёрки» — общаги на улице Рудакова — и грустно смотрю вниз, на утопающий в весенней зелени сквер Коммунаров. Печаль моя, как водится, светла, но на этот раз слишком уж глубока. Через какой-нибудь месяц — последние занятия, госы, диплом, и нам предстоит разъехаться навсегда. С друзьями, с сокурсниками и — подчеркну! — с сокурсницами тоже (ах, этот пьянящий цветник иняза! Сколько прекрасных роз успел с него сорвать, но несорванных осталось, конечно, намного, намного больше!). Разъехаться с любимыми преподавателями, с родной общагой, что столько лет давала мне кров — даже в те суровые времена, когда считался отчисленным нелегалом, и крался к двери мимо вахтёрши на цыпочках. С неказистой, но нежно любимой Горловкой, наконец, где каждый закоулочек связан с… впрочем, не буду заостряться на пьянстве и разврате снова.

Колбасево в клубешнике в здании автовокзала («Вавилон»? Нет? кто вспомнит его название сейчас?)
Позади нас — фанк-группа «P-Spirit» и её фронтмен Макс Гвинджия, будущий министр иностранных дел республики Абхазия.

Земляки

Типичная ситуация.
Стою на парковке у супермаркета, складываю покупки в багажник, другой автомобиль подъезжает и паркуется поблизости, водитель выходит. Я смотрю на его машину, он на мою. Мы внезапно здороваемся, спрашиваем друг друга, как жизнь, обмениваемся кучей таких обычных и вечно актуальных вопросов — работа, жильё, погода, цены, как там дома у них (спокойно или шумят?..), да как у нас, как обстоит с машиной, как с правами и техпаспортом, в общем, светской болтовни минут на пять-десять. Наконец, я вспоминаю, что спешу домой, а мой визави — что приехал, вообще-то, за покупками. Мы тепло прощаемся, крепко жмем друг другу руки, желаем удачи и неохотно разбегаемся.

Друзья? Родственники? Знакомые? Коллеги?

Нет, мы видим друг друга впервые.